Первый Рубикон - Страница 11

Он обмакнул тщательно разжеванный конец палочки в склянку с жидкостью из чернильных орешков, написал несколько фраз. Затем свернул папирус в свиток, скрепил своей печатью, вышел из гостиницы и, растолкав сладко спящего в ней раба, спросил:

—Значит, свободы захотел? От Суллы?!

И не дожидаясь ответа, швырнул папирус в лицо извозчику.

—Ну, так иди же! Ступай! Я не желаю, чтобы мой раб получал свободу от моего врага!

Возница медленно поднялся и, поняв, что его не только не убьют за предательство, а даже наоборот, дают свободу, подхватил свиток и сначала робкими шагами, а потом стремглав, бросился со двора.

Наутро, чуть свет, повозка снова тронулась в путь. Теперь за вожжами сидел Эгей.

Цезарь, предупрежденный хозяином гостиницы, бывшим солдатом Мария, что патрули ищут не столько дочь Цинны, сколько его, Цезаря, вновь сидел, переодетый в рабское платье.

Через час впереди показался первый сулланский патруль.

Эгей, не дожидаясь приказания, едва успел по примеру Цезаря развернуть повозку.

—Кто такие? — громко прокричал офицер, догоняя их.

—Беженцы! — заученно ответила Корнелия. — Возвращаемся домой...

—Счастливого пути! — пожелал сулланец и уже собрался отъехать, как вдруг заметил, что маленькая Юлия, проснувшись, потянулась к Цезарю.

—Можно ехать? — увидев это, заторопился Эгей.

—Погоди! — остановил его офицер и неожиданно с ласковой улыбкой обратился к девочке. — Послушай, крошка, а это случайно не твой папа?

—Папа! Папа! — обрадовалась Юлия.

—И его зовут. . — торжествуя добавил офицер, внимательно глядя на Цезаря, — Гай Юлий Цезарь!

Выбравшись из повозки, Цезарь медленно пошел по дороге. Сулланец, слегка озадаченный столь смелым поведением молодого человека, направился за ним.

—Повезете в Рим или здесь? — не оборачиваясь, спросил Цезарь.

—Зачем в Рим? Здесь!

—Об одном прошу. .

—Яд? — понимающе усмехнулся офицер и отрицательно покачал головой. — Не положено.

Цезарь недовольно повел плечом, давая понять, что его неверно поняли.

—Я прошу, чтобы не на глазах семьи. А мечом или кинжалом — это мне безразлично!

—Хорошо, — кивнул сулланец. — Вон за теми тополями устроит?

—Благодарю за услугу, — спокойно заметил Цезарь, словно речь шла об обычном дружеском одолжении, и с тревогой оглянулся на повозку. — А что будет с ними?

—Насчет твоей семьи у меня нет никаких указаний, — уважительно ответил офицер.

Цезарь оторвал глаза от Корнелии, замершей в повозке с дочерью на руках, и посмотрел на всадника. Это был уже немолодой человек с грубоватым простым лицом, волею судьбы оказавшийся его смертоносным врагом. Бросилась в глаза недорогая упряжка на коне, дешевое седло.

—Не очень-то жалует Сулла своих офицеров, — усмехнулся он, с трудом отводя взгляд от короткого меча на поясе всадника.

—Можно подумать, твой Цинна пожаловал бы больше, — проворчал офицер.

Цезарь, уловив недовольство, решил еще раз испытать судьбу. "Сначала ищи деньги, а уж потом благодетель!" — промелькнуло у него в голове.

—Не знаю, как Цинна, а я мог бы дать намного больше, чем тебе заплатят за мою голову.

—Вряд ли, — усмехнулся офицер. — Ведь мне обещана половина твоего состояния!

—У меня нет в Риме состояния.

—А где же оно — в Капуе? Салерне? Неаполе?

—Ни в Капуе, ни в Салерне — нигде!

—Как это нигде? — приостановил коня сулланец.

—Так! — остановился и Цезарь. — Все уже конфисковал Сулла и его друзья Помпей с Крассом: жреческий сан, наследство отца, приданое жены. Не думаю, чтобы они охотно расстались со своей добычей. Все то, что мне удалось спрятать — здесь, рядом с тобой! Вот, смотри, — он развязал кошель и показал озадаченному офицеру денарий с изображением Меркурия.— Надеюсь, этот бог не обманет тебя, как твои купающиеся в роскоши начальники, и не обойдет прекрасным вином и подарками для домашних!

—Спрячь эту монету, — хмуро посоветовал сулланец. — Толку-то от нее... На вино, чтобы забыть вид твоей крови, и то не хватит!

— От одного денария, верно, толку мало! — согласился Цезарь и вынул из кошеля новую монету. — Но этот Юпитер на пару с Меркурием уж наверняка подарит тебе богатую упряжь для коня. А все мои Нептуны, Ромы, Минервы — всего двенадцать тысяч сестерциев — вырвут тебя из нищеты!

—Двенадцать тысяч?.. — не поверил сулланец.

Цезарь протянул ему весь кошель. С трудом удерживая себя, чтобы не прибавить шагу, спокойно прошел к повозке и, достав из дорожного сундука ларец с драгоценностями, подал его сулланцу.

—Возьми. Это все, что у меня осталось...

—Что ж, — поразмыслив, согласился офицер. — Пожалуй, это действительно больше, чем даст мне Сулла!

Он торопливо спрятал ларец в сумку, что висела на боку коня, и приказал поджидавшим его в почтительном отдалении воинам продолжать путь.

Незадолго до заката, задремавшего, несмотря на дорожную тряску, Цезаря, разбудил удивленный голос Эгея.

— Господин, а господин!

— Что? — мгновенно вскинулся Цезарь. — Сулланцы?

— Да нет! — засмеялся грек и показал пальцем на небольшой взгорок, с которого, размахивая руками, сбегали два человека. — Никак, наш Беот!

— Он! — согласился Цезарь, узнавая в одном из бегущих отпущенного им на свободу возницу.— А кто второй?

Вторым оказался худощавый, сгорбленный мужчина, представившийся вольноотпущенником одного из живших поблизости крупных землевладельцев. Низко поклонившись Цезарю, он подтолкнул к повозке Беота:

— Скажи, это действительно твой раб?